Юмор

[Anarez]

Деревенский кузнец сказал новому подмастерью:

- Сейчас выну из огня подкову. Как кивну головой, бей по ней молотом.

Так новичок-подмастерье сразу стал кузнецом.

 

Звонит телефон в расположении казармы военной части. Мимо идет солдат - думает - что надрывается, дай возьму трубку:

- Алё...

Из трубки:

- Скажите пожалуйста, сколько у вас в части служебных Волг?

- Две: одна в ремонте, на другой ездит старый идиот Пилипов.

- И что же это за Пилипов?

- А, это наш командир части - полковник Пилипов.

- И что, идиот он что ли?

- Да, таких идиотов ещё поискать надо - идиот идиотом!

- Да? А Вы знаете, с кем Вы разговариваете?

- Нет.

- Вы разговариваете с полковником Пилиповым!

- Да, а Вы знаете, с кем Вы разговариваете?

- Нет.

- Ну, тогда до свидания - старый идиот Пилипов!

 

Выходят из больницы патологоанатом и гинеколог. На улице весна!

Патологоанатом:

- Смотри, кругом люди! Живые люди!

Гинеколог:

- И лица! Лица!!!

[DenX]

Если бы у кошек был большой палец

[kislik]

HW

 

[DenX]

[OLAST]

Рыбалка по...американски:)

 

[лефортово]

Натюрморт № 2

[777bocha777]

Рыбалка по...американски:)

 

Можно ещё назвать примерно так:"Документальный ремейк Хичкока "Птицы",версия "Рыбы" :biggrin: :laugh: :biggrin:

Изменено 9 апреля 2011 пользователем 777ваня777

[saldo]

Натюрморт № 2

 

А говорил Путинку пьёшь.

[kislik]

Это и не смешно уже даже...

[realman]

Это и не смешно уже даже...

Это теперь в Москве?

[kislik]

Это теперь в Москве?

 

Фото не знаю откуда, но обстановка примерно такая :smile:

[saldo]

Это и не смешно уже даже...

 

Вот оно какое у вас лето. :ohmy:

[kislik]

Вот оно какое у вас лето. :ohmy:

 

Ну ничего, Саш, сейчас снег подтаит - пожары начнутся... :biggrin:

[roWer]

Украина. Киев. Лесной массив. Противоугонные системы.

 

ХЗ где. те же противоугонные системы.

[RUSSIANSP1]

НЕ (зачёркнуто) УСТАВНЫЕ ВЗАИМООТНОШЕНИЯ

(или просто ложка дёгтя)

 

Город Североморск. 1991 год, месяц май. Скоро даже июнь. Очень много Солнца. Умытые дождём улицы очистились от зимних окурков, обрывков бумаги и прочей дряни. Импорта в виде коктейлей, пива и прочих напитков в жестяных банках, бутылках из пластмассы в стране пока нет. Это для улиц городских плюс. Военные пока ещё по субботам убирают улицы, красят-белят заборы и бордюры, наводя в гарнизоне флотский порядок. Красота. Пока ещё есть Советский Союз и «Песня Нью-Йоркского таксиста» в исполнении Токарева Вилли Ивановича, считается крутейшим шансоном. Белые бакланы спокойно машут крыльями на фоне синего неба. Мимо застывшего на рейде авианосца идут к причалам военные корабли – кто из Средиземного, кто из Северной Атлантики. Берёт гордость (и это не сарказм) за свою причастность к военному флоту. Солнце лучами легко пронзает пушистые облака, а птицы поют, поют, поют…

Бравый лейтенант медицинской службы Коля, ставя мимо луж свои ноги в начищенных хромовых ботинках, подставив свои, безо всякого намёка на седину, чернющие усы, ступает по улице Северная Застава на обед. Тёмно-карие глаза чётко фиксируют тот факт, что встречные женщины буквально за неделю преобразились – чем длиннее отрасли у них ресницы, тем короче стали юбки и платья. Пальто и плащи нараспашку, колышутся груди, обтянутые вязаными джемперами из тончайшей пряжи, волосы на ветру… Просто УХ ТЫ! В отдалённом гарнизоне, откуда Николай прибыл на учёбу в столицу СФ (на целых 5 месяцев), нежный пол, конечно же, тоже имелся в наличии, но здесь, в этом чудном городе, казалось – это были женщины совершенно иного племени, чем те, которых он оставил в посёлке, в котором вот уже 10 месяцев как прослужил Колян в качестве НМС подводной лодки. Лодка была дизельной, но учитывая аккуратный росточек Николая, данный факт его вовсе даже и не смущал. Отнюдь, лейтенант в свои 27 лет хорошо знал, что почему-то именно тот нюанс, что был он весьма маленького роста, как раз и позволял ему испытывать небольшие радости с женщинами высокого роста. «Небоскрёбам» нравился этот миниатюрный мужчина. Одетые в синие и зелёные рейтузы поселковые «модели» в тулупах, треухах и с карабинами подмышкой просто млели, когда мимо них к пирсу топал к своей дизелюхе доктор Коля и частенько сами приглашали его к себе до утра – послушать депрессивной тональности мелодии Полярной Ночи. А здесь, в городе, захваченном госпожой Весной, Николай как-то и робел при виде горожанок, ну, скажем, не робел конечно, это уж слишком сильно будет (что ты!), просто… просто, скажем так – он пока сильно приглядывался к местным бабам.

«Обалденно, - думалось доктору-подводнику, - просто обалденно – какой славный город, какая чудная погода, ну просто до чего же хорошо!!! Да-а-а… май! А что нынче творится на родной Херсонщине, ух! После обучения беру бабки и в отпуск, в Херсон. А пока же и здесь, очень и очень недурно. Пять месяцев впереди и ни одной тётки в тулупе. Хх-ха-а-а!»

На обед Коля направлялся в кафе под названием «Бригантина», как, впрочем и в любой другой день, благо денежное довольствие ВМФ Советского Союза лейтенанту медслужбы выплачивал регулярно и в количестве таковом, что юный офицер, не имея пока ни полярных надбавок, ни выслуги лет солидной, тем не менее не испытывал никаких неудобств в финансах из-за ежедневных обедов (а частенько и ужинов) в «Бригантине».

Вот именно возле этого заведения вдруг и произошла пакость. Перед лейтенантскими усами внезапно возникло бледное вытянутое лицо, и сверху до Коли донёсся скрипучий голос:

- Та-ва-рищ лейтенант! Вы мне ничего не хотите сказать? – молодой каплей с бледно-синеватыми впалыми щеками, немигающее уставился на врача, перегородив ему путь. На щеках еле заметная рыжеватая щетина, серые глаза, в глазах отражаются облака и один пролетающий мимо баклан. Хрустящий офицер медицинской службы точно на стену наткнулся:

- Не понял?

- Дознаватель прокуратуры гарнизона капитан-лейтенант Шевелёв, - произнёс обладатель синих щёк, вскидывая руку в военном приветствии. – Вы мне ничего не хотите сказать?

Да! “O, tempora! O, mores!” Ну не принято было в ту весну отвечать на подобное молниеносным (что теперь стало банальностью и даже хорошим тоном) «Пошёл на х…й!» Стояла последняя советская весна и были совсем другие понятия…

А мимо проходили женщины, женщины просто и женщины «УХ ТЫ!» Проходили, кстати, и «модели». Бог мой, как он любил эту группу, этот тип, эту номинацию. Он казался себе маленьким бравым барбосиком, прикогтившимся к роскошной колли (и желательно, чтобы на колли были чёрные колготки. Ажурные). Также исправно работал всеми тремя цветами светофор. Жёлтый «Икарус», пыхнув выхлопными газами, по прежнему отправился в столицу Заполярья выполнять маршрут № 105… Но что-то в природе изменилось всё же. Что-то неуловимо ускользало, улетучивалось и из души, и нечто непонятное, нехорошее мгновенно заполняло пустующее место в душе этой самой.

Перекинув «дипломат» в левую руку, доктор подбросил правую вверх, к виску и, отметив про себя, что перед ним стоит почти что ровесник, гаркнул:

- Здравия желаю, товарищ капитан-лейтенант!

- Ну вот, - серые глаза потеряли всякое любопытство к погонам медика, - ну вот и хорошо. Не надо задумываться на службе, лейтенант. Здравия желаю.

Хлопнул себя по боку чёрной папкой из кожзама и потопал восвояси. А Коля, всё ещё приставив ладонь к правому уху, поднялся по немногим ступенькам ко входу в «Бригантину». Тут он понял, что кушать не хочет. Николай остановился и выудил из кармана военного пальто сигарету «Стюардесса», громыхнул спичками.

В маленьком посёлке на побережье козыряли только начальнику гарнизона, ну там командиру бригады, опять же, если они не в УАЗике, а рядом или же навстречу. Даже командир подводной лодки, капитан 2 ранга Мотыль Богдан Васильевич, и отец, и царь, и бог для экипажа, даже великий Мотыль не требовал всех этих притопов и прихлопов. Зайдёшь, к примеру, к нему, всесильному с просьбой, так, мол, и так, прошу, значит, разрешения, товарищ командир! А он: «Угу». «Есть необходимость убыть в Мурманск, товарищ командир, семью встречать». Поднимет лицо Мотыль на тебя, глазами выпученными, будто отрыжка застряла где-то, посмотрит, красным носом втянет сырой воздух, да и скажет просто и по-человечески: «Пи…дуй!»

Нет, всё совсем по-другому на побережье. Люди уважают друг друга, не глядя на звания, должности и т.д. Всё по-простому и интеллигентно. Душа ухмыляется довольно… А тут вот так вот, перед кафе, средь бела дня. Хотя… хотя, какой он белый день? Июнь через пару дней уже, а на улице гадость. Солнце – слепое, тучи висят, словно вонючие клочья, грязные бакланы вопят и всюду толпы мерзких граждан, матросы лопатами по асфальту, как по душе. Бабы эти длинные, ни пройти, ни обойти.

Это не Херсон. Да, это не Херсон. В Херсоне этот сраный дознаватель услышал бы в свой адрес такое…

«Да не! – пронеслось в голове у Коли, - на-хер-ра мне это в обеденный мой перерыв!» Он спрыгнул с крылечка кафе и, терзая бедную «стюардессу» абсолютно здоровыми своими зубами, широко шагая, и прямо по лужам кинулся вслед своему обидчику. «Ах ты, куриный потрошок, - взбесился Коля, - в 21 год окончил военное училище, в 26 каплея получил, и ходит с папкой по Североморску, честь выклянчивает. А я после восьмого класса – в медучилище, затем – в деревню на медпункт… А я два года срочную балабасил, затем – пять лет Одесского медицинского (год подготовительный плюс четыре курса), а два года в голодном Горьком на военфаке, затем – почти год на дизелюхе в отдалённом посёлке!.. Одуреть успел от синих рейтузов!» Народ на остановке не обращал внимания на маленького усатого офицерика с медицинской эмблемой на лейтенантских погонах – весна, и мало ли от неё одуревших граждан мечутся туда-сюда…

Но Коля не метался, он быстро разбил всё пространство перед кафе на квадраты, и теперь методично, как маленькая подлодка в море, искал свою жертву. Но тщетно. «Куриный потрошок» наверняка уже давно пребывал на своей законной жилплощади и, возможно даже, обедал.

«Вот вам и Ети! Мать вашу ети!», - прошипел Коля и направился к кафе – там на крыльце валялся брошенный им его «дипломат».

Дверь скрипнула – вышли двое: чудак в гражданке и радостный мичман с блестящими от жира губами. А может, это масло было, или просто слюни. Не удостоив взглядом даже военного врача, направились было мимо, на ходу поправляя одежду. Но только куда уж там!! От утробного рыка Николая оба даже присели:

- Мичман!!!!!!!... (и т.д.)

- Я? – обернулся юноша, продолжая всё ещё радоваться чему-то! Товарищ его так и держал во рту сигарету.

Коля был страшен: заляпанные грязью ботинки, фуражка сбита на затылок, мокрый чёрный чуб из-под козырька, ноздри хотят втянуть в себя город, ну минимум кусок авиагородка , глаза, что твои… нет, лучше не смотреть ему в глаза.

- Какого х…я лапку не поднял до козырька? Сундук, ты шо (Коля перешёл на южный говор) устав не читал?

- Читал, но…

- Заткнись! Я говорю! А ты на меня смотри! И слушай!

Подошедший тип в гражданке (конечно же – тоже вояка) попытался урезонить возомнившего о себе лейтенанта, но родившись в мыслях, желание там и умерло. Он тоже увидел Колино лицо. Нет, далеко не сраный литер стоял перед ними. Играя желваками, буравил обоих взгляд человека, что называется, вышедшего из Народа. И взгляд этот не обещал ни одного «Сю-сю». Смуглые скулы и ощетинившиеся усы просто гласили молча: «Па-а-р-рву, суки!»

- Таких весёлых, мичман, как ты, на лодке я в гальюне топил. И, хотя погонов на робах у нас нет, я просто чувствую на нюх таких удачливых по жизни. Я тебя спрашиваю – где, б…дь, твоя честь возле уха? Перед тобой старший по званию и не какой-нибудь сраный урюк-дознаватель чего-то. Я – начальник медслужбы подводной лодки, которая по тебе плачет. Ну, и наш Мотыль.

- Тащ лейтенант, я только кашне поправлял, не успел, тащ!

- Свои кашне-мушне и ширинку поправляйте у кают-компании, а не рядом со мной.

-Есть, тащ. Здравия желаю, тащ! – мичман он и есть мичман, оправдываться он умеет.

- Вот так! – Коля медленно глубоко вздохнул и сделал выдох.

- Прошу разрешения, тащ лейтенант!

- Идите. Идите и не оборачивайтесь!

O, tempora! O, mores! Ну не принято было в ту весну… Ай! А и ладно!

Всё же чудно в Североморске в конце мая. Очень много Солнца. О чёрных тяжёлых тучах не может быть и речи. Белые морские птицы на синем небе. Пока ещё за чистотой улиц следят сами военные. Пока ещё есть Советский Союз и есть какие-то понятия. Прошедший накануне дождь умыл Землю, скоро июнь, будет трава и не будет в ней ни бумажных обрывков, ни окурков, ни прочего мусора. Пока всё это так.

Николай медицинской службы ощутил острый голод и заторопился внутрь «Бригантины». Как хорошо, всё-таки, здесь: тепло, светло, уютно. Подавая гардеробщице пальто и фуражку, через открытые в залу двери Коля узрел столик, за которым одиноко, но величаво восседала (точно «модель») высокая стройная женщина, совсем не похожая на тех, с которыми пришлось скоротать теперь уже ушедшую в небытие свою первую Полярную Ночь.

 

 

Июнь 2002 года. Ялта. Ринат Муртазин

[RUSSIANSP1]

МАНЕВРЫ ФЛОТА (КИРИЛИЦА).

 

 

В старые времена у каждой буквы в кириллице или в алфавите было свое запоминающееся произношение: АЗ, БУКИ, ВЕДИ, ГЛАГОЛ, ДОБРО, ЖИВЕТЕ, ИЖЕ, КАКО... и так далее, как нам досталось от Кирилла и Мефодия - греческих монахов, принесших религию и грамоту на Русь. В чудесный июньский солнечный вечер флагманский крейсер первого ранга "Граф Потемкин Таврический", на мостике которого находятся: командующий Балтийским флотом адмирал Григорович, командир крейсера капитан первого ранга барон Нессерольде, вахтенный офицер лейтенант фон Мекке и положенная матросская вахта из рулевого и двух сигнальщиков. Эскадра идет по Финскому заливу или "маркизовой луже", как называли её моряки. Она состоит из девяти военных кораблей. Адмирал дает команду командиру флагмана - повернуть эскадру на обратный курс. Раньше на кораблях связь держали друг с другом с помощью флажного семафора, сочетание флагов которого имело разные команды. Радиосвязи же еще не было. На каждом военном корабле, на мостике, была секретная книга для флажных маневров. Вахтенный офицер находит нужные сигналы, и подается команда, к ее исполнению сигнальщикам.

     

- Поднять на флагмане до половины мачты флаги КАКО-ЛЮДИ-ЖИВЕТЕ (к-л-ж).

 

Все корабли эскадры поднимают такие же флаги до половины высоты мачты друг за другом. И последний, прочитав сигнал, поднимает его до места. Затем все c последнего матеолота – корабля поднимают сигнал до места, показывая, что они его поняли. "Приготовиться к маневру".

 

- Поднять сигнал НАШ—ХЕР—ТВЕРДО (н-х-т) - "Поворот на обратный курс поочередно за флагманом", курсом на Кронштадт.

 

Адмирал завершает конец маневров шуткой :

- Ну, раз наш морской народ живет хорошо, и ХЕР - ТВЕРДО, нужно идти в Кронштадт и заканчивать маневры, дома жены ждут. Моя жена еще вчера заказала нашему повару на сегодняшний ужин ботвинью с кулебякой. Константин Николаевич, приглашаю Вас с женой отужинать у нас вечером, в 18.00. Благодарю, господа, за отличную стрельбу и маневры. Доложу Великому Князю Константину, Командующему флотом, что учения прошли отлично.

 

- C удовольствием принимаю Ваше предложение, господин адмирал.

[Natty]

[Dark Shamann]

Точняк!!! :biggrin:

Хотя современные двухлитровые двигатели тож жару дают неплохо (например, Ауди А4 с турбинкой, FSi и 7-ст.мультитроником :smile: )

[Natty]

Хотя современные двухлитровые двигатели тож жару дают неплохо (например, Ауди А4 с турбинкой, FSi и 7-ст.мультитроником :smile: )

Ясно дело, "домиком в деревне" тоже напиться можно :)

[Dark Shamann]

Ясно дело, "домиком в деревне" тоже напиться можно :)

эээ... я чё-то упустил)) не понял))